Вот некоторая информация о моих научных и индустриальных достижениях.

Я начал очень рано, на третьем курсе МФТИ. Я очень горд моей второй работой, где мы с моим лучшим другом Сашей Поляковым открыли динамический механизм нарушения симметрии и появления масс в Калибровочных теориях в 1964, независимо от Хиггса, Энглерта и Браута . Консервативная Школа Ландау яростно воевала с нами, так что нашу работу дважды отвергали в ЖЭТФ и опубликовали лишь в 1966. После этой задержки мы не можем претендовать на авторство этого открытия, но можем гордится что противостояли ретроградам и победили в борьбе за открытую нами Истину.

Следующая важная работа была моя статья с Владимиром Грибовым в 1967-68 где мы обнаружили аномальные размерности в масштабно инвариантной теории поля. Вскоре я применил эти методы параллельно с работой Саши Полякова к теории критических явлений в статистической физике.

Наш пас был принят Кеннетом Вильсоном , который и забил гол. Он построил теорию фазовых переходов применяя ренормгруппу и его знаменитое эпсилон-разложение. Ему удалось приблизительно вычислить критические индексы, но не корреляционные функции.

Впрочем, последнее слово осталось за нами: открытый нами конформный бутстрап привел уже в этом веке к полной количественной теории Рычкова, описывающей все индексы и функции.

Я работал с Грибовым несколько лет в его Реджеонной Теории Поля , которая была технически трудной но устарела после открытия Асимптотической Свободы Гроссом , Вилчеком и Политцером . Я всё бросил и окунулся в КХД — Теорию Сильный Взаимодействий.

Я обнаружил кварк-резонанс дуальность которая привела к КХД правилам сумм Шифмана Вайнштеина и Захарова. Я продолжал работать над этой теорией всего пару лет назад, сводя вместе идеи Конформной Теории Поля и Теории Струны, объясняя таинственные точные соотношения между моим феноменологическим спектром предложенным в 70-х и замечательной ADS -CFT аналогии открытой в конце 90х.

Я проработал многие годы (80-e,90-e) в области Large N КХД и Квантовой Гравитации, исследуя аналогию между КХД и теорией Струны. У меня были некоторые достижения такие как Петлевое Уравнение совместно с Юрием Макеенко (это уравнение сводит теорию поля нелинейной одномерной проблемы динамики петли).

Другая работа, вызвавшая ажиотаж в научной среде было точное решение 2D Квантовой Гравитации , начатой моими статьями с Володей Казаковым и завершённой с Давидом Гроссом , Эдуардом Брезаном и Шенкером и Дугласом .

Начиная с этого времени , в 90х моя работа сводилась к техническим продвижениям таким как Петлевое Уравнение в Турбулентности, где я свёл задачу к проблеме случайных контуров и поверхностей. Я так и не закончил этой работы тогда, но вернулся к ней уже в этом веке.

Не закончил я также алгебраическую формулировку Импульсного Петлевого Уравнения. Оно, как и Турбулентное Уравнение, открывает дорогу к точному решению в инфракрасном пределе, которое я так и не нашёл.

Ветер Перемен уже дул в мои паруса, и я не мог ему противостоять. Я начал новую жизнь в Индустрии, как Изобретатель и Интерпренер. В двумя студентамы я открыл Интернетную Компанию, основанную на новом методе лазерного сканирования который создавал 3-мерные модели из обычных форографий с лазерной подсветкой. Через год я продал мою компанию (Геометрия Реального Времени) публичной компании MetaTools и навсегда (как я думал) ушёл из Академического Мира. Началась трудная жизнь, полная волнений и забот, но я никогда не жалел что оставил мой любимый спокойный Принстонский Университет.

Во время моей Академической карьеры я в основном генерировал идеи, но в моей Индустриальной карьере мне приходилось развивать идеи — неважно, свои или чужие — и превращать их в работающие технологии. Эти технологии вошли в Windows 98, AOL7, Minolta 3D camera, Lockheed-Martin RealScan3D и другие продукты. Я основал публичную компанию и был Vice Chairman и Chief Scientist этой Компании (VWPT) до Марта 2000, когда я ушёл заниматься предсказаниями Биржевого Рынка. Я занимался этим 20 лет, с переменным успехом, но неизменным удовольствием.

Но Ветер Перемен не собирался оставлять меня в покое. 

Летом 2019, совершенно случайно, я узнал, что мой старый друг Кэтепали Сринивасен (Срини) завершил большой проект начатый в 90-с годах: численные симуляции Турбулентности где он измерял циркуляцию скорости и её распределение вероятости.

Я исследовал это распределение в 1993 с помощью Петлевых Уравнений и предсказал Закон Площади: это распределение зависит от площади минимальной поверхности ограниченной контуром и подчиняется универсальным степенным законам.

Это предсказание шло в разрез со всеми теориями (вернее, моделями) господствующими в Турбулентности с середины прошлого века по сей день. Поэтому моя теория, как и Эффект Хиггса и Матричные модели Гравитации, не была принята — все эксперты, кроме Срини, пожали плечами и вернулись к своим моделям а я с горя ушел в Индустрию где не надо ничего доказывать если твоя система работает.

Но Срини был настойчив: он преодолел возражения консервативной среды, добился гранта для рекордной симуляции и сумел опубликовать результаты несмотря на скепсис экспертов.

Он подтвердил предсказания моей теории !

Как только я это узнал, моя жизнь снова переменилась. Я бросил свою карьеру в Финансах: все деньги мира не могут заменить радость научного открытия. К тому же, по правде говоря, у меня никогда не получалось хорошо делать деньги. Одно дело предсказать рынок (который на небольших интервалах времени вполне предсказуем), а другое дело претворить в жизнь торговую систему. Тут нужны бизнес-таланты которых у меня нет.

Так или иначе я отвернулся от Биржевого Рынка и вернулся в академическую науку. Как сказал Пушкин: «Так исчезают заблужденья с измученной души моей, и возникают в ней виденья первоначальных чистых дней».

Я поступил на работу как «Research Professor» в New York University, получил грант в Simons Foundation и стал догонять Математическую Физику. Она далеко ушла вперед за те 25 лет которые я провел в Индустрии, но к моему удивлению, в теории Турбулентности царил застой.

Все были загипнотизированы открытием Колмогорова сделанным в 1941 году и хотя уже было ясно что помимо его потока энергии в пространстве импульсов есть неизвестная статистика больших вихревых структур в координатном пространстве, никто не отваживался их исследовать.

У меня было преимущество новичка (beginners luck), точнее говоря у меня был свежий взгляд на вещи. За последние 25 лет, что меня не было, калибровочные теории далеко продвинулись, и эти методы (инстантоны, теория струны, конфайнмент) можно успешно применить в теории Турбулентности.

С Октября 2019 когда я поступил в NYU я уже опубликовал 7 статей в arXiv и 22 Июля, в день своего 75-летия послал в журнал обзорную статью.

После неизбежных проб и ошибок мне удалось построить теорию (скажем осторожнее, модель) которая описывает равновесное распределение завихренности в Турбулентном потоке и позволяет предсказать форму распределения вероятностей циркуляции. Это распределение с большой точностью совпадает с наблюдениями Срини.

Это, конечно, только начало — можно вычислить ещё много других наблюдаемых величин. Как всегда, теория будет эволюционировать по мере новых теоретических и численных исследований. Я активно сотрудничаю с Срини и его пост-доком Картиком Иером.

Гармония и счастье вернулись в мою жизнь. Подобно Фаусту, я могу сказать «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!».

Буду надеяться что Мефистофель не поспешить получить с меня долги.

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *